Провал всех вчерашних резолюций ООН по Сирии ставит вопрос - что дальше. Кризис остается неразрешимым, никаких договоренностей между системными игроками не предвидится.

Ожидание интенсификации конфликта налицо, и оно связано, конечно, с решениями, которые примут США. Определенные основания полагать, что американцы могут пойти на обострение, причем существенное, имеются - во всяком случае, вероятность удара американской коалиции по Асаду чрезвычайно велика, и она выше, чем когда-либо за все пять лет этой войны.

С другой стороны, многое в текущей американской политике определяется выборами 8 ноября. Вчерашние замеры, согласно которым Клинтон опережает Трампа на 5 пунктов, скорее, могут говорить об уменьшении вероятности ударов - если требуемый результат можно обеспечить без сильнодействующего допинга, которым, без сомнения, является взрыв патриотизма, то лучше все-таки обойтись.

С практической стороны штурм Алеппо для Асада является ничуть не меньшим по своим последствиям, чем полномасштабный удар по его армии крылатыми ракетами американцев. Брать укрепленный город, в котором находятся около 6-8 тысяч боевиков, прикрытые гражданским населением, занятие исключительно затратное во всех отношениях. Политическое и тем более военное значение взятия Алеппо под контроль правительственных сил с лихвой перекрывается тяжелейшими последствиями такой с позволения сказать, победы. Собственно, российская резолюция в Совбезе как раз и предлагала поддержать план де Мистуры, согласно которому боевикам давался проход (причем не один) для выхода из Алеппо - это, конечно, для Асада был бы идеальный вариант, причем настолько идеальный, что никаких шансов у этой резолюции не было.

Для Запада штурм Алеппо - праздник жизни, который во многом решит исход этой войны. Сумеет Асад взять город - он положит тысячи своих солдат и десятки тысяч мирных жителей. Выбьет остатки своих и иностранных сил и окончательно станет кровавым мясником. Не сумеет овладеть городом (а пока, если судить по темпам продвижения - этот вопрос вполне можно ставить таким образом) - то все равно исчерпает резервы и поубивает кучу гражданских. Профит для Запада наличествует в обоих случаях.

Второй задачей американцев является демонстрация бессилия России - и здесь Кремль играет за американскую команду в полный рост. Штатам даже делать что-то не нужно, все делают российские партнеры. То, что и требуется - демонстрируют.

По объективным обстоятельствам российская операция в Сирии проходит прямо вопреки любым военным канонам, главные из которых - максимальная концентрация сил и предельное их напряжение. Ни того, ни другого мы сделать не можем по определению. Во-первых, Сирия далеко и практически на пределе возможностей полноценного снабжения, отчего и приходится держать в Сирии всего лишь авиационный полк и приданную ему сухопутную бригаду, которая вдобавок уже давно рассеялась ротными и даже взводными порядками по всей Сирии. То, что авиаполк звучно назван бригадой, дела не меняет - самолетов от этого больше не стало. В войне, в которой принимают участие порядка полумиллиона человек, полк - это капля в море.

Во-вторых, отсутствие политической задачи катастрофическим образом отражается и на военном планировании. Изначально российское руководство рассказывало, что российская военная помощь прибыла для поддержки сирийского наземного наступления. Думский руководитель международного комитета Пушков еще прошлой осенью определенно называл сроки: три-четыре месяца и айда домой. Вряд ли он выражал свое личное мнение - скорее, наоборот, через него озвучивалась данная установка.

Однако коллапс Асада поставил крест на всех надеждах, и пришлось напрямую втягиваться в эту войну, причем с каждым разом неся потери. Вначале был тяжелейший удар с сбитым самолетом, который непредсказуемо обрушил российско-турецкие отношения и практически похоронил проект очередного Потока, затем пришлось впрягаться и сухопутным образом (вопреки всем клятвенным заявлениям Путина, что мы ни при каких обстоятельствах не станем проводить наземную операцию). Теперь приходится брать Алеппо - и наши офицеры уже в открытую фигурируют на фотографиях с братьями по оружию (в основном иранскими, сирийских уже почти не осталось).

Есть и третье обстоятельство, которое не позволяет втягиваться в сирийскую авантюру со всем молодецким размахом - Украина. Доведя свою украинскую политику до логического завершения, Кремль получил предельно враждебное, максимально вооруженное и не имеющее никаких шансов на выживание, кроме войны, полутеррористическое образование на протяжении половины своей западной границы. Тут же вспоминаются пропагандистские ролики 14 года, которые клеймили поджигателей войны и спрашивали: "Ты что, хочешь втянуть Россию в войну с НАТО?" Теперь в Сирии эта война уже на пороге, но роликов что-то не видно. Видимо, потому что адресат этого вопроса - российский президент. А он-то как раз нас втянет и в войну с НАТО, и во что угодно, лишь бы сидеть на своем посту до смерти. Своей и нашей.

Снять с украинского направления силы и бросить их в Сирию - безумие даже для нынешнего российского руководства, которое давно провалило все тесты на вменяемость. Поэтому в Сирии можно задействовать только то, что есть - больше нет ничего.

В этом смысле для американцев дела идут как раз очень даже неплохо. Обострение, если так уж откровенно, им требуется лишь как угроза, но не как действие. Правда, с одним уточнением - если победа Клинтон на выборах будет несомненной. Удары по Асаду - это вынужденная опция, если дела пойдут неважно и потребуется взбадривать электорат демонстрацией своего могущества. Но это же во многом сломает красивый рисунок сирийской войны, чего, по правде говоря, Обаме не слишком хочется. Клинтон, кстати, тем более.

Для Клинтон, если она будет избрана, важнейшим внешнеполитическим решением будет реинкарнация Арабской весны и ее логическое продолжение походом на оставшиеся в неприкосновенности ближневосточные режимы. Для этого требуется инструмент, и ИГИЛ выглядит очень многообещающим в этом смысле. Россия, воюя с "умеренными" террористами, сохраняет в неприкосновенности Исламское государство, чем полностью обеспечивает любые планы по использованию ИГИЛ в будущем. Здесь Путин как раз очень выгодный партнер для Америки, и его можно лишь поддерживать - война с "умеренными" неизбежно приведет Россию к новому столкновению с Турцией, а также делает невозможным какое-либо соглашение с аравийскими монархиями. При этом сам ИГИЛ остается во вполне боеспособном состоянии. Здесь Кремль полностью соответствует долгосрочной политике США, и за грозной риторикой последних скрывается лишь создание коридора, за который Путину нельзя выходить.